Из окна увидел лежащего мужчину у подъезда. Прям посередине, где ходят жители дома, когда заходят и выходят из подъезда. То что он бухой я еще не знал, а поэтому пошел проверить, вдруг человеку плохо и нужно скорую вызвать.
При визуальном осмотре стало понятно, что мужик в хламину пьяный. Я его разбудил. Он открыл глаза, привстал, опершись на локоть и долго соображал, что от него хотят. Потом еле поднявшись, чуть не грохнулся, но устоял. Он с трудом надел кроссовки, которые валялись рядом и кепку. Схватившись за столб, подпирающий козырек подъезда, стоял пошатываясь.
Разговорить его было не реально. Удалось лишь узнать, что он из другого района.
Через некоторое время я глянул по камерам видеодомофонов, его не было видно по камерам.
Звонок.
— Алё!
— Евгений Александрович, у нас тут какой-то алкаш у подъезда лежит спит, из подъезда выйти не могу, дверь не открывается, он на неё облокотился, — говорит пенсионерка, жительница нашего дома.
— Ага, понял, сейчас подойду.
Пока собирался, понял, почему этого возмутителя спокойствия не было видно по камерам видеодомофона — он лежал под камерой в «мёртвой зоне».
Картина была хлеще первой. Эта пьянь была в одних трусах! Он всё с себя снял. Одежда была разбросана, валялись ключи, зарядник от телефона, жевательная резинка.
Тут подошли ещё соседи и стали рассказывать, что ему уже вызвали скорую, думали плохо человеку.
Что делать с ним не знали. Я звонил в полицию. Минут десять ждал, когда ближайший оператор освободиться.
Пьяный мужик стал замерзать, скрестив руки на груди и потирая плечи.
— Одевайся, а то замерзнешь, — сказал я ему.
Он стал потихоньку одеваться, делать попытки. Получалось плохо. Но хоть на ногах уже покрепче стоял.
До полиции не дозвонился, сбросил звонок. Появилась вера, что своими силами справимся с ситуацией.
С большим трудом он оделся. Кое как, футболку и носки убрал в карманы куртки.
Пытался угостить нас жевательной резинкой. Мы отказались.
Я проводил его до остановки, где ходит его общественный транспорт.
